Российская политическая элита как идеолог правовых реформ

Ведущую роль в проведении правовых реформ, основанных на полномасштабной рецепции права, осуществляет российская политическая элита. Именно она является основным проводником западных правовых идей, принципиально отрицающим все исконно русское, самобытное.

В литературе отмечается, что правящая элита была все эти годы главным актором российского транзита. Именно элитой были приняты ключевые решения, связанные с развалом номенклатуры, коллапсом СССР, введением демократических институтов и процедур, ограничением верховной власти. Эти решения принимались самими членами элиты, которые, казалось бы, действовали себе во вред. Роспуск КПСС, массовая приватизация, демократические выборы проходили не столько под давлением широких масс населения, сколько по воле тех, кто занимал ключевые посты государства. Это были решения высших руководителей страны, которые вызывали изменения настолько глубокие, что их последствия были мало предсказуемые даже для самой элиты[1].

Однако весьма глупо воспринимать в действительности бескорыстность российской правящей элиты. Она не только сохранила за собой господствующие позиции, мало того, укрепила их, став еще и экономической элитой, полностью сбросив с себя какие – либо социальные обязательства.

В настоящее время исследователи отмечают уже достаточно сформировавшееся клановое политическое сообщество правящей элиты. Так, Е.В. Бондаренко считает, что именно доминирование клановых ориентаций и отсутствие адекватного социального контроля со стороны гражданских структур способствует превращению элиты в структурное ядро солидарности производителей риска при сохранении за ней функции обеспечения безопасности общества. Кланово-эгоистические ориентации элиты определяют ее стратегию удержания власти и сохранения политического статус-кво в ущерб ценностям развития и создания, что выступает важным фактором идеологического и гуманитарного риска, способствует формированию и распространению на все общество потребительски-паразитического паттерна поведения. В результате роста закрытости российской политической элиты и расширения теневой зоны ее повседневных управленческих практик все более снижается реальное политическое значение демократических институтов власти, их функционирование приобретает формально-процедурный характер; увеличивается роль теневого лоббирования политических решений; нарастают отчуждение общества от политической элиты и государства, политико-идеологическая индифферентность и протестная пассивность населения, что дает широкие возможности манипуляции общественным сознанием в частногрупповых интересах. Политическая и социальная рискогенность этих процессов заключается в фактическом существенном ограничении реальной демократии и перспектив развития гражданского самоуправления, что означает откат к политической демодернизации.

Процесс формирования российской политической элиты хорошо показан А. Колесниковым: «Сначала советский аналог элиты – “номенклатура” – казалось, потеряла все – и позиции в политических кланах, и в чиновничьей иерархии, и в хозяйственной верхушке. Но уже через полгода ситуация стала меняться… Новая элита, состоящая из пресловутых “чикагских мальчиков”, стала “матереть”, а старая – смешиваться с новой».

Однако данные утверждения были бы верны, если бы правящая элита была бы «на перепутье». В действительности, повторяюсь, рецепция права – идеологический инструмент, который уже окончательно оформляет сложившиеся общественные отношения. Правящая элита никогда российский народ не воспринимала в качестве самостоятельной ценности, в силу чего, уже практически изначально, это была клановая элита. Соответственно, исследование социальной мобильности российской элиты свидетельствует о том, что значительная ее часть (80 %) заняла свои позиции еще в 80-е годы, а после распада СССР из второго эшелона переместилась в первый. Лишь бизнес-элита в этом отношении отличается от элиты в целом, поскольку 2/3 ее представителей не имеют отношения к бывшей советской номенклатуре.

В настоящее время государственную власть в России можно охарактеризовать тремя основными признаками:

– первое – властная элита неделима и не смещаема (можно сказать – фактически наследственная);

– второе – политическая элита полностью автономна, а также полностью неподконтрольна обществу;

– третье – это традиционная связь российской власти с обладанием и распоряжением собственностью.

Именно под эти сущностные характеристики российской власти и подгоняются принципы либеральной демократии, которая превращается в свою полную противоположность.

В настоящее время, как и во времена СССР, происходит монополизация власти узким кругом лиц, существует формальное или неформальное «политбюро» как центр принятия политических решений.

Кроме того, в элиту включаются, зачастую неформально, лица, входящие в околоэлитное окружение: помощники, советники, начальники вспомогательных служб, родственники, лечащие врачи. Серьезное воздействие на принятие решений оказывают аналитические службы, а также канцелярия и Администрация Президента. Формирование современной политической элиты происходит во многом на основе преемственности по отношению к старой. Об этом свидетельствует не только тот факт, что большинство представителей нынешней элиты, особенно на региональном уровне, принадлежали к советской политической элите, но и то, что живы многие политические традиции прошлого – склонность к патронажно-клиентельным отношениям, слияние власти и частной собственности, сохранение персонификации власти.

Современная политическая элита представляет собой причудливый симбиоз из бывшей советской и партийной номенклатуры, директорского корпуса, выходцев из комсомола и т.п. Именно по этим своим генетическим качествам российская политическая элита в целом не способна к реформистским преобразованиям истинно демократического характера.

В литературе, посвященной оценке результатов деятельности правящей элиты, уже встречаются утверждения, что правящий сегодня в России слой ни в коей мере нельзя в принципе назвать «российской элитой». Так, член-корреспондент РАН Ж.Т. Тощенко объявил: «Хочу сразу обозначить свою позицию – ни о какой элите в сегодняшней (да и вчерашней) России не может быть и речи. Ее давно уже не было, нет и в настоящее время. Употреблять это значение в условиях сегодняшней ситуации в России – значит сознательно (или неосознанно) заниматься фальсификацией существующей реальности, подыгрывать низменным страстям, а, в конечном счете, искажать всю картину нашей действительности».

В другой своей работе «Парадоксальный человек» Ж.Т. Тощенко поясняет свою мысль следующим образом: «Сопоставление различных точек зрения, в том числе и зарубежных ученых, позволяет внести существенные коррективы в характеристику сущностных черт элиты, возродить некоторые забытые и полузабытые трактовки, а также сравнить их с реальностью. Обобщая и суммируя все сказанное, можно сделать вывод: элита – это все лучшее, отборное, качественное. Во-первых, это означает служение высшим интересам общества без скидок, без оговорок, без сомнений, что именно она в первую очередь защищает национальные интересы в самом высоком звучании этого слова как в геополитическом смысле, так и при решении внутренних проблем. Во-вторых, элита демонстрирует преданное, подлинно патриотическое служение обществу во всем – большом и малом, заметном и скрытном, в трудовой деятельности или на поле брани, в творчестве или обычной жизненной ситуации. Иначе говоря, это постоянное проявление гражданственности, верности обществу, в котором живешь и работаешь. В-третьих, элита – это соблюдение требований нравственности, без назидания и морализаторства, постоянное проявление ответственности во всех без исключения жизненных ситуациях, демонстрация внутреннего достоинства, особенностей суверенности личности, или, как говорил М. Вебер, обладание “этикой убеждений”, “этикой общественности”, наличие качеств “политика по призванию”. В-четвертых, элиту характеризует высокий интеллектуальный уровень, который помогает возвышаться над сиюминутным и обыденным и который способствует умелому, эффективному и рациональному решению жизненных проблем. И, наконец, надо иметь в виду преемственность в формировании элиты, ибо многие качества отшлифовываются на протяжении череды поколений, будь то британская аристократия или русское дворянство, наследственные династии врачей, учителей, ученых или хлеборобов».

По мнению известного российского политика Г. Зюганова, необходимо вообще отказаться от термина «элита»: «Общественный вес гражданина состоит прежде всего в его моральном авторитете… Если от “элиты” и “элитарности” – прямой путь ко всякого рода “расам господ” и “богоизбранным” и ко всем видам расизма, то “знатный” – это известный, видный, уважаемый, пользующийся доверием, отличный, славный».

Однако такая «раса господ» уже создана и активно упрочивает свои позиции не только на федеральном, но и на региональных уровнях. Кстати, и сам товарищ Зюганов, по всей видимости, включен в состав этой расы в качестве достойного представителя.

Выделяются две важные особенности современной политической элиты России – идейная, нравственная слабость и стремление любой ценой удержаться у власти. Для достижения последней цели зачастую используются те средства, которые до прихода к власти элитой отвергались. Нравственная слабость проявляется, прежде всего, в том, что у элиты отсутствуют идеологические ориентиры как в виде системы нравственных ценностей, так и в виде социально-политической доктрины, в виде четкой долговременной программы реформ.

Совершенно справедливо отмечается, что существенным фактором риска является крайне низкий уровень общей, политической и правовой культуры современной российской правящей элиты, способствующий генерированию множественных нарушений демократических норм, неправовых управленческих практик, коррупции и криминализации представителей властных структур, нигилистическому отношению к запросам и потребностям широких слоев общества и проблемам социального воспроизводства. Недостаток культурной рефлексии у политической элиты сказывается в недооценке возникающих рисков, ставке на неограниченное терпение как элемент традиционной российской ментальности, в стратегической и идейной несостоятельности.

Результаты деятельности правящей элиты отражены в социологических данных. Отмечается факт, что к началу второго президентского срока В.В. Путина в стране насчитывалось 38,8 млн пенсионеров, уровень жизни которых колебался на грани выживания. Средняя зарплата врачей, учителей, работников учреждений культуры, науки, социального обслуживания и т.д. – около 30 млн чел. – примерно соответствует статистическому прожиточному минимуму. 40 % населения страны живет в сельской местности, которую небезосновательно можно назвать зоной бедствий, за исключением нескольких наиболее благоприятных районов Юга России. Из 89 субъектов Федерации только 10 являются «донорами», т.е. в экономическом и финансовом отношении считаются вполне полнокровными. Остальные 70 фактически находятся на иждивении государства, более 50 % из них не в состоянии обеспечить себя даже наполовину. Таким образом, масса обездоленных людей составляет в России около 70 млн человек, т.е. практически половину населения страны.

Многочисленные исследования свидетельствуют о том, что российское общество глубоко расколото, прежде всего, в социально-экономическом отношении. Если 5–7 % семей получают невиданные в советское время доходы и имеют огромную собственность, то от четверти до трети семей живут на грани или даже за чертой бедности. Качество, образ и стиль жизни верхних и нижних слоев резко противопоставлены друг другу[13].

В связи с этим В.С. Кот справедливо отмечает, что фактически в России сложилось два народа – элита и обслуживающий ее персонал (меньшинство) и невостребованное, не вписавшееся в рынок большинство – картина, весьма схожая с картиной российского общества накануне 1917 года. Социальный раскол в обществе дополняется отсутствием морально-ценностного единства, в немалой степени созданного не вполне адекватным и мало чем сдерживаемым поведением элиты.

Игнорирование идеологического компонента российской рецепции, ошибочное представление о характере правящей элиты закономерно приводит к выводу об ошибочности самого курса на демократизацию российского государства.

Авторы исходят из ложной посылки, что правящая элита действительно хотела демократических преобразований, но российский народ оказался не готов. Подвел, оказывается, российский народ демократию.

Так, А.М. Величко полагает, что либеральные идеи государства, ограниченного правом, разделения властей, приоритета прав человека по отношению к государственным интересам, свободной конкуренции в экономической сфере и т.д. были призваны сыграть роль чудодейственного средства в оздоровлении социально-политической и экономической системы российского государства. К сожалению, тогдашнее руководство страны не приняло во внимание тот факт, что средства и методы, полезные для развитых и социально стабильных стран (каковыми несомненно являются западные демократии), могут сыграть негативную роль в условиях российской действительности с ее кризисной экономикой, коррумпированной политикой, криминализированным обществом. Приходится констатировать, что в большинстве своем государственные идеалы и политико-правовые ценности, к которым обращались в своих работах наши «западные друзья», показали практическую несостоятельность и неспособность позитивно воздействовать на российскую государственность. Данное обстоятельство отнюдь не означает, что необходимо полностью отказаться от использования мирового (в том числе западного) опыта в процессе реформирования российской политико-правовой системы, но и бездумное копирование западных идейно-теоретических схем представляется недопустимым.

Рассматривать российскую политическую элиту в качестве носителей российской правовой культуры, российской государственности – вреднейшее из заблуждений. Правящая сегодня в России элита, к сожалению, далеко не типичный представитель русского народа и, конечно же, не живет его жизнью, насущными проблемами. Она откровенно проповедует западные ценности и ориентируется на западные политические эталоны, самоутверждается на основе агрессивного отрицания собственной национальной традиции[16]. Бессмысленно даже приводить примеры из их государственной и частной жизни, хотя последняя и является действительным мерилом души человека, его настоящих ценностей.

Однако представители гуманитарных наук не желают замечать очевидного. Так, Ф.В. Советов убежден, что именно «ошибки либеральных реформатов во многом связаны с непониманием сущности взаимосвязи сознания и бытия, согласно которой ментальный духовный характер играл второстепенную роль, а идеологизированные реформаторы опирались не на ментальные уровни русской цивилизации, а на отдельные элементы западной науки. Изучение русского менталитета позволяет учитывать архетипы народного сознания и не только легитимизировать, но и стимулировать модернизационные процессы в России. Поскольку особенно был недооценен мобилизационный потенциал русского многомерного и интегрального менталитета». Думается, что реформаторов именно русский народ заботил меньше всего, особенно его пресловутая ментальность….

По мнению А.С Кузьмина, постсоветская власть почему-то до сих пор не смогла сформулировать новую идею, которая могла бы понятно и доступно донести суть общенационального интереса до сознания народов, входящих в Российскую Федерацию, до каждого представителя этих народов. Возникает вопрос, почему. Наверное, потому что такая идея и не нужна вовсе. Шутки шутками, а народ может и объединиться… Глядишь, и настоящей революцией в воздухе запахнет.

В настоящее время правящая элита представляет собой закрытую, самовоспроизводящуюся систему. Как справедливо отмечается исследователями, само построение государства на родо-племенном и клановом принципе, закрывающее дорогу во власть талантливым управленцам, находящимся вне клановой борьбы, – тупиковый путь, ведущий эти страны не к вершинам прогресса, а к средневековой отсталости и зависимости от мирового капитала и транснациональных корпораций.

Конечно, государство всегда заинтересовано только в управляемом политическом движении, возглавляемом предсказуемыми людьми. Но беда российской цивилизации заключается в том, что поменять правящую элиту законным способом просто невозможно, а «сегодня Россией правят простолюдины, не имеющие высоких целей. Наши правители стремятся к целям в коридоре личного блага и материального достатка. Не надо много ума, чтобы просчитать поведение “маленького” человека, получившего большой ресурс. Действия за рамками горизонта для него невозможны. Не потому, что он плохой или хороший, а потому что это не его размер. Если ребенок будет командовать детсадом, в итоге он будет его разрушать. И никогда не поймет этого, потому что мыслит иными категориями. Они начнут всеми правдами и неправдами добывать себе новые “игрушки”. Другие будут бороться за свободу, право строить цивилизованное общество. Совокупность “игрушечных” устремлений тех и других уподобит государство кораблю, которым глобально никто не управляет. Нечестные распродадут горючее из корабельных баков, честные демонтируют оружие ради “мира во всем мире”. И никто не поймет, что происходит на самом деле».

Однако это еще достаточно мягкое видение исторической действительности. За основу берется простое глупое поведение правителя-ребенка. Воистину – такое объяснение только от Лукавого. Может быть, именно поэтому авторы «Проекта…» и анонимны… Действия правящей элиты не допускают каких-либо промахов. Каждый шаг здесь достаточно хорошо просчитывается с советниками и прочими лицами, в том числе зарубежными аналитиками.

Государственная идеология, а также различные ученые и литераторы создают управленцам государства имидж людей политической и бизнес-элиты, достигших благосостояния праведным трудом, «забывая» факт преступности (или безнравственности) происхождения этих «богатств». Любопытно, что среди таких представителей элит есть министры, внезапное обогащение которых никак не связано с их профессиональной деятельностью на государственном поприще, а только с их выдающимся талантом экономистов, юристов и т.д. Поэтому когда с «высоких» трибун говорится о борьбе с коррупцией и правовым нигилизмом, в народе ничего кроме смеха и раздражения не слышно. С собой бы разобрались, господа…

Правящая элита осуществляла рецепцию западных правовых ценностей вовсе не для того, чтобы поделиться властью с народом. Всерьез думать об этом –просто глупо. Сущность российских правовых реформ, основанных на рецепции западного права – в обретении лишь демократической формы, но не содержания. И данные реформы полностью удались.

Таким образом, сложилась парадоксальная ситуация – Россия представляет собой правовое государство, а живет в нем и пользуется всеми благами только правящая политическая и экономическая элита. Остальной народ вынужден довольствоваться ролью декораций.

Необходимо отметить, что правовое государство как таковое, в своем идеальном варианте, принципиально противоречит устремлениям Запада в России и настроениям российской политической элиты. Концепция правового государства основывается на признании народа как основной государственной ценности. Это положение прямо постулируется в ст. 3 Конституции РФ: «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ. Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления. Высшим непосредственным выражением власти народа является референдум и свободные выборы. Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуется по федеральному закону».

Однако за этими достаточно красивыми лозунгами Конституции для многонационального народа России скрывается весьма неприглядная действительность. Российская общественность правовым способом «отлучена» от реального управления государством. До сведения населения довели, что для реализации свободных выборов в современной России и построения правового государства была создана западная модель выборной системы, которая более эффективна по сравнению с существовавшими отечественными системами. Получившийся симбиоз западной выборной модели и существующих российских административных рычагов управления закономерно приводил, приводит и будет приводить к нужному для правящей элиты результату. Именно в этом выражается идеологический компонент российской рецепции права.

Следует констатировать безусловный факт – выборы в России задумывались как управляемые и закономерно стали таковыми. А это уже очевидная имитация демократических процессов. Объясняется данный факт тем же идеологическим компонентом рецепции, которую государство проводит, прежде всего, в собственную пользу (а это не всегда предполагает совпадение с общественными интересами) и никогда – во вред себе. Основным девизом политической элиты служит следующее положение: «Что хорошо для власть имущих – то хорошо и для этого государства, а что хорошо для государства – то хорошо и для остального общества». В рамках данного девиза заранее просчитывается политическая выгода при заимствовании тех или иных зарубежных правовых идей, институтов, принципов, инструментов. Не видеть всего этого – в духе современной российской юриспруденции, всегда поощряющей и санкционирующей любой произвол государства.

Абсолютно не соответствующими действительности являются измышления отдельных представителей от науки: «Выборы в нашей стране перестали быть фиктивной процедурой. Постоянной практикой стало наличие нескольких кандидатов на выборные посты и реальная борьба между ними».

Даже некоторые судьи Конституционного Суда РФ осмеливаются публично признать факт, что действительность в современной России такова, что огромное большинство ее граждан практически отстранены от политики государства. Вершит ее явное меньшинство общества – представители и доверенные нарождающейся буржуазии. Народу же оставлена возможность своим участием в выборах обеспечить демократический фасад власти[22]. Однако эти популистские замечания отдельных представителей судейского корпуса так и остаются невостребованными государственной властью, которая очень довольна результатом правовых реформ.

Это негативное для общества явление уже не скрывается правящей элитой, не камуфлируется различными лозунгами. Наоборот, в таком признании звучит нескрываемая гордость строителей «правового государства». В качестве примера достаточно привести слова первого вице-премьера С. Иванова. Он сообщил общественности следующее: «Благодаря тому, что я неплохо знаю иностранные языки, я иногда читаю, что о нас пишут на Западе. Про выборы – все подтасовано, все скучно, отсутствие интриги. Отсутствие интриги – признаю. Но кому хочется интриги – пускай в другом месте эти интриги ищут или создают. Да, политтехнологи лишились больших денег. Ну и что? Почему вся страна должна по этому поводу страдать? Это их проблемы, пускай зарабатывают на выборах в других странах. То, что все было предсказуемо… Ну возьмите Европу, там что – непредсказуемые результаты выборов? <…> Но бывает и такое, что по десять-двадцать лет ничего непредсказуемого нет. А возьмите Японию. Что, она не демократическая страна? Шестьдесят лет у власти была одна партия. И исход выборов заранее понятен всем. Да, премьер меняется, а политика – нет. Вот и я, как в деревне говорят, об том же. Люди должны меняться, а политика – быть стабильной и предсказуемой». Конечно, для правящей российской элиты такое стабильное нахождение их у власти просто идеал, к которому они будут стремиться повсеместно.

Иными словами, демократические выборы есть, и их результат заранее прогнозируем. Чем не демократическая страна Россия? Никакой непредсказуемости для Запада и для российской правящей элиты. Просто симфония!

В настоящее время в России создана система многоуровневых ограничений прав граждан на участие в выборах. Сначала законодательство о политических партиях ограничивает право граждан на объединение в партии путем сокращения их численного состава, предоставляемой для регистрации информации, запрета региональных партий (хотя Россия является федерацией) и т.д.; затем оно ограничивает партии, предъявляя чрезмерно жесткие критерии к порядку выдвижения кандидатов. В этих условиях, чтобы исполнить требования закона о выборах, надо вначале исполнить требования закона о политических партиях. Главным регламентирующим органом, определяющим, имеет ли право на участие в выборах объединившаяся в ту или иную партию группа граждан, становится регистрирующий их деятельность орган исполнительной власти, напрямую назначаемый Президентом РФ и ему подотчетный, лишенный какого бы то ни было контроля как со стороны парламента, так и со стороны гражданского общества.

Предусмотренный в Федеральном Законе «О политических партиях» механизм их образования предполагает создание партий не путем постепенного аккумулирования местных инициатив (т.е. снизу вверх), а путем фактического найма региональных структур федеральными органами партии (т.е. сверху вниз). Причем после того как партия «условно» зарегистрирована на федеральном уровне, она в течение 6 месяцев должна зарегистрировать региональные отделения не менее чем в половине субъектов Федерации, регистрирующие органы которых нередко занимаются прямым саботажем и вымогательством.

Любопытно, что факт такой «управляемой демократии» правового государства исподволь отмечается в научной литературе. Достаточно привести фрагмент из диссертации И.Р. Феоктистовой о результатах референдума 25 апреля 1993 г.: «Результаты референдума оказались неожиданными для многих: действующий президент формально одержал серьезную политическую победу. Более половины россиян выразили ему свое доверие и одобрили его социально-экономическую политику».

Этот референдум и его «неожиданные» результаты достаточно ярко показали гражданскому обществу его место в ряду современных российских демократических ценностей.

Игнорирование идеологического компонента рецепции института выборов приводит к «недоумению» и западных исследователей. Так, афишируя сам факт рецепции западной модели выборов, пристрастные западные политологи отмечают, что почему-то голосование в России не стало средством «создания власти» в том смысле, какой вкладывают в эту процедуру сторонники западного либерального конституционализма. По большей части россияне уже не выбирают правителей, а только «поддерживают власть», уже существующую и слабо зависящую от реальных интересов рядовых граждан. С. Холмс приводит свое определение сложившемуся в России устройству, называя его «обществом разбитых часов», в котором «привилегированные не эксплуатируют и не оказывают давления и даже не правят, а просто игнорируют большинство». Некоторые эксперты склонны считать, что в результате в России построено нечто неопределенное, некий гибрид, «ни государство, ни рынок». Другие пишут о некоем переходе от «криминального коммунизма к криминальному капитализму», о сложившемся «криминально-номенклатурном симбиозе», добавляя при этом, что проблемы России – не столько экономические, сколько нравственные.

Особую роль в построении правового государства в России играет миф о многопартийности России.

Идеальное видение политического процесса деятельности партий в современной России определено в послании Президента Российской Федерации В.В. Путина Федеральному Собранию 2003 г.: «… Партии являются частью государственно-политической машины и одновременно с этим частью гражданского общества… наиболее влиятельной его частью, а значит, и наиболее ответственной. Мы все заинтересованы в углублении взаимодействия партийных структур с регионами страны, с гражданами и общественными организациями».

Но в современной России мы, граждане, становимся очевидцами того, как власть формирует только угодные для себя политические силы. Среди них особо выделяется партия, открыто поддерживаемая Президентом РФ, партия, куда входит его ближайшее окружение. Остальных реальных оппозиционных политических сил либо уже просто нет, либо они пока пребывают в подполье. Откровенно замалчиваются факты силового лоббирования интересов прогосударственных партий.

Любопытно, что, несмотря на признание принципа политического плюрализма, принципиальное непринятие политической оппозиции любого образца (даже прокремлевской) уже демонстрировали все наши политические лидеры. Достаточно откровенен в этом вопросе был российский Президент В.В. Путин. Так, на вопрос корреспондента американского журнала Time о том, беспокоит ли его, что есть семена дестабилизирующей оппозиции в стране, он ответил следующее: «Нет, но вы посмотрите результаты выборов – 0,9 процента, они и одного процента не набрали. Как это может беспокоить? В политическом плане нет никаких беспокойств. Дело ведь совершенно не в этом! Дело в том, что я смотрю на это как на инструмент иностранных государств для вмешательства во внутриполитические дела России»[28].

Выступление В.В. Путина на Форуме сторонников откровенно продемонстрировало реальное отношение власти к насаждаемым институтам западной демократии. Было заявлено следующее: «Убежден, мы не имеем права допустить, чтобы Государственная Дума превратилась в сборище популистов, парализованное коррупцией и демагогией, чтобы повторилась ситуация, которая уже была в нашей стране. Повторю: стране нужен не популистский, а ответственный парламент, работающий на интересы всех граждан. И именно поэтому партия «Единая Россия» – при поддержке своих сторонников, вас – должна завоевать в Государственной Думе большинство».

И в то же время создан такой парламент, который не может полноценно решать насущные проблемы российского государства. Это, в частности, касается качественного состава российского парламента, где собраны спортсмены, артисты и проч. Мне, к сожалению, неизвестно, есть ли в парламенте цирковые клоуны. Но очевидно – катастрофически не хватает профессионалов: юристов, экономистов, управленцев. Но может, они там и не нужны? Нужен ведь только управляемый парламент…

В большинстве своем российские депутаты – достаточно богатые люди, в сферу интересов которых не входит ни русский, а тем более российский народ, ни само российское государство. Именно они зачастую являются паразитическими носителями идеологии либерализма, всячески отгораживаясь от основного населения России. Многие из них пришли в политику за депутатской неприкосновенностью от уголовного преследования. Что же это за особый фильтр существует в российском праве, когда в парламент проходят все, кроме работоспособных, честных, порядочных российских граждан? Я не говорю, что таковых вообще нет в российском парламенте. Но их очень мало. Этот факт позволяет охарактеризовать представительный институт правового государства как парламент особых вредителей российской цивилизации. Они вредят хотя бы тем, что занимают чужие места, саботируют работу этого важнейшего государственного органа. Я уже не говорю о действительно вредительской деятельности! О ее истинных масштабах можно только догадываться.

В литературе встречаются довольно точные оценки феномена российского парламентаризма. Так, А. Кара-Мурза констатирует, что «парламент – это специально оплачиваемая налогоплательщиками “говорильня”, где рождаются, апробируются и утверждаются (или выбраковываются) новые общественные идеи. Парламент – это общенациональная выставка мозгов, ярмарка политических женихов, добивающихся благосклонности довольно разборчивой дамы – голосующей общественности. Парламент – важнейший “аттрактор” гражданского общества, притягивающий и селектирующий политиков, должных быть достаточно амбициозными, чтобы предлагать себя обществу, но и достаточно привлекательными, чтобы их купили…».

В.В. Куликов более благосклонно оценивает деятельность парламента, так как благодаря ему оппозиция якобы получает общенациональную трибуну для ознакомления народа с альтернативными проектами решения важнейших общественных проблем и может участвовать в контроле за деятельностью исполнительной власти. Этим целям, в частности, служат запросы и интерпелляции, обсуждения внесенных депутатами от оппозиции резолюций и, наконец, парламентские расследования, посвященные различным аспектам положения дел в государстве и действий правительства или отдельных министров. Публичное высказывание взглядов, не совпадающих с общепринятыми, может также служить «отдушиной» для государственного строя, выпуская потенциально опасный политический «пар», пока он не дестабилизировал положение. При авторитарных режимах явно безвластные парламенты также используются как «отдушина» для сдерживаемого раздражения в обществе.

Но мало кто из критиков российского парламента обращает внимание на него как на особый рассадник паразитической идеологии, как на вредоносный для российской цивилизац