САМОРОДОК
Разные люди к богатству относятся по-разному. Для одних оно становится самоцелью. Для других…
Шла война. Великая Отечественая. Нужно ли говорить, что она потребовала полного напряжения сил, полной отдачи энергии. В это-то грозное время на северо-восток России из-за океана прибыл гость. Остановившись в Сусумане, районном центре Золотой Колымы, он побывал на участке, где шла промывка песков. Гость, а это был вице-президент Соединенных Штатов Америки Генри Уоллес, познакомился с руководителем участка Николаем Ивановичем Лошкаревым. Русский взглянул на худощавого американца, всем своим видом как бы говорившего, что его здесь ничего не интересует – ни люди, ни техника, ни даже живописные в своем диком величии горы золотоносного распадка.
Как всегда, в определенное время у промывочного прибора появились съемщики золота. Работали они споро, можно сказать артистично. Ссыпав только что добытый золотой песок в деревянный лоток, они показали все это добро гостю.
И гость преобразился. В его, казалось бы, потухших глазах вдруг появился холодный блеск. Растопыренные пальцы вонзились в золотой песок, хватая его и просеивая, снова хватая и снова просеивая. В золотом песке был самородок. Гость положил его на ладонь и вытянул руку.
- О’кей! -воскликнул он. – И там столько… берут? – удивленно вздернув брови, гость указал на соседний промывочный прибор.
- Не считал, - уклончиво ответил Лошкарев и тут же уточнил: - Бывает и поболе этого…
Гость поднялся и, ни с кем не прощаясь, пошел к вертолету, только что доставившему его в распадок.
Лошкарев внимательно смотрел в спину гостя, следуя за ним как хозяин этого золотоносного участка.
Да, разные люди к богатству относятся по-разному…
* * *
То было в шестьдесят втором году. Только что сидели в кабинете у Николая Ивановича Лошкарева. Только что держал я в своих руках самородок золота, доставленный золотосъемщиками в кабинет директора прииска. Только что он рассказал мне о госте из Соединенных Штатов, уточнив, теперь уже по прошествии многих лет, зачем приезжал гость…
- Решил пощупать нас, сможем ли мы заплатить за ленд-лизу. Надо же!..
От него же я услышал присказку о Колыме: «Эх, ма – Колыма, чудная планета: двенадцать месяцев зима, остальное лето…».
- Враки!» - словно кому-то возражая, говорит Лошкарев. – Не такая она, Колыма… Зима, конечно, суровая, и, чего скрывать, порой так захочется на «материк»… Но уедешь в отпуск, отдохнешь месячишко где-нибудь на Черноморском побережье, и на тебя нападает такая тоска по Северу!..
Я смотрю на Лошкарева, ему за пятьдесят, а он так еще молод… Многое связывает его с этими вот распадками. Здесь он начинал свою жизнь, здесь впервые ощутил душевную щедрость и цельность окружающих его людей, отсюда теперь уже никуда ни на шаг…
Я попрощался в Лошкаревым. Мой путь лежал по долине Чай-Урья, которую жители не без основания назвали долиной Легенд. В этих живописных местах и начиналась в свое время Золотая Колыма. И снова припомнились военные годы, приезд иностранного гостя, нелегкий труд советских людей во имя Победы. Что и говорить, разные люди к богатству относятся по-разному.
И вдруг подумал: в советское время на Колыму ехали люди не только зарабатывать деньгу. «Север зовет!» - не раз довелось мне слышать.
А сейчас? Дальний Восток и магаданскую Колыму за годы Ельцина-Путина покинули около двух миллионов человек. Такое же – если не более! – число новожителей на «нашенском» Дальнем появилось с юга. Из Китая.
Куда мы катимся?..
И. ГРЕБЦОВ.
