СЕРАЯ ШИНЕЛЬ
СЕРАЯ ШИНЕЛЬ
Наша воинская часть 06826 располагалась на окраине города Уссурийска, по соседству с комбикормовым заводом, выходя своим тылом на берег небольшой речки Славянки – притока Суйфуна, где солдаты разных призывных возрастов стирали свое имущество.
Жизнь в воинской части проходила строго по уставу, от подъема и физзарядки до вечерней прогулки и отбоя. Тридцатиминутную прогулку по плацу совершали поротно со строевой песней. У каждой роты была своя песня. Третья учебная рота исполняла по инициативе своего старшины Калашникова трудную, но весомую песню:
Матросов, наш однополчанин,
Прославил Родину свою.
Матросова великий Сталин
Оставил навечно в строю.
Наша четвертая учебная рота по наставлению командира роты капитана Шмелева и старшего лейтенанта Кудина исполняла песню «Серая шинель», в которой рассказывалось о том, как молодой солдат, отслужив срочную службу, возвратился домой и:
Со слезами гордости
В лучший угол горницы
Мать повесит старую
Серую шинель.
В нашей роте были замечательные запевалы: Алексей Левченко, Сергей Хлынов, Геннадий Валавин, призывавшиеся из города башкирских металлургов Белорецка. А рядом со мной шагал волжанин Олег Малышев, он особенно усердно выводил последние слова песни. После окончания трехгодичной службы увольнявшемуся в запас солдату разрешалось взять из верхней одежды или шинель, или бушлат. Большинство брали бушлат, так как он на ватной подкладке мог использоваться в быту на гражданке, а Олег Малышев взял шинель, как память о военной службе.
Спустя более полувека, путешествуя по Волге на теплоходе «Мулланур Вахитов», в Нижнем Новгороде на улице Большая Покровская неожиданно мы встретились с Олегом и с трудом узнали друг друга. Обрадовались. Присели на скамейку поблизости красного флага, развевавющегося у входа в местный комитет КПРФ. Разговорились. Я поинтересовался, сохранилась ли у него солдатская шинель. В ответ Олег тяжело вздохнул и поведал грустную историю.
- У меня ведь мать-то умерла еще до войны, а отец погиб на фронте. В доме дяди, где прошло мое детство, теперь хозяйничала тетя – жена брата моего отца. Поэтому я свою шинель с тремя лычками на голубых погонах повесил не в светлый угол горницы, а для сохранности в дальний угол кладовки и уехал поступать в институт. Почти через год я приехал на каникулы. С замиранием сердца подходил к отчему дому, предвкушая встречу с прошлым и собираясь обязательно примерить свою шинель. Открыл ворота, прошел через двор. Подошел к трехступенчатому крылечку. И вдруг увидел свою шинель, изорванную в клочья и валяющуюся у входной двери в качестве половой тряпки, об которую вытирают обувь. Трудно передать, что творилось у меня в душе. Радостное, ликующее настроение сменилось на глубоко упадническое. Я тогда впервые прочувствовал по-настоящму, что это такое - не иметь ни отца, ни матери…
В это время, как в кино, как будто кто-то специально нам подстроил: мимо нас прошла группа подростков с магнитофоном, из которого неожиданно полилась мелодия песни «Серая шинель». Олег слушал ее, затаив дыхание. А когда подростки удалились и песня смолкла, я взглянул на Олега и увидел на его глазах слезы. Он плакал.
- Да это так, минутная слабость, - оправдывался он.
Большая Покровская улица в Нижнем Новгороде во многом повторяет челябинскую Кировку, начинается она у центрального входа в Нижегородский кремль. Через кремль мы прошли к Волге. Олег проводил меня до самого причала и долго махал рукой вслед удаляющемуся нашему теплоходу. Я отвечал ему тем же – с надеждой, что мы когда-нибудь встретимся с ним еще не раз.
Л. ПОПОВ.
г. Челябинск.
