СУДЬБА КАПИТАНА

СУДЬБА КАПИТАНА

                 Дневники…  Много  лет  я  вел  их,  работая  на  флоте.  Теперь,  перелистывая  пожелтевшие   страницы,  вспоминаю  многое:  далекие   страны,  в   которых  довелось  побывать,  разные  события  и,  конечно,  людей,  с  которыми  сводила  судьба.

     В  августе  1975 года,  отгуляв  отпуск,  я  возвращался  на  Дальний  Восток  на  работу  в  пароходстве.  В  самолете,  вылетевшем   из  Домодедово,  рядом   со  мной  сидел  средних  лет  мужчина  с  журналом  «Огонек»  в  руках. Некоторое  время  мы  молчали, затем  постепенно  разговорились.  Говорили  о  самом  разном,  и  ни  слова  о  себе  и  своей  работе.  Мы  так  и  расстались  во  Владивостоке,  зная  только  имя-отчество  друг  друга  и  совершенно  не  рассчитывая  на  встречу  в  будущем.

     В  1976  году  я   работал  на  теплоходе  «Белокаменск»,  совершавшем   рейсы   между  странами  Азии.  В  конце   июля   судно  направлялось   из   турецкого  порта  Муданья   в  Иокогаму  с  тысячами  тонн   хромовой  руды  в   трюмах, а   из  Японии  предстоял  переход   в   Находку  с  дорожной  техникой   для   Байкало-Амурской  магистрали.  Но  завершить  этот  рейс  мне  не  довелось. За  несколько  суток  до  прихода  в  Сингапур, где  собирались  пополнить   запасы  пресной  воды,  из  пароходства  поступило  указание  о  кадровой   замене:  меня  направить  на  теплоход  «Приволжск»,  а  тамошнего  Ерофеева  –  на  «Белокаменск».  О  причинах  не  сообщалось,  и  даже  капитан  пожимал  плечами.

     Так   я   оказался  на   «Приволжске»,  который  после  аварии   в  Малаккском   проливе  стоял  на   ремонте   в   Сингапуре.  Каково  же   было   мое  удивление,   когда,  зайдя   для  подписи  документов  в  каюту  капитана,  я  увидел  за  широким   столом   «самолетного»  знакомого!

     –  А-а,  это  вы,  –  пожимая   мне  руку,  сказал  он  таким   тоном,  будто   мы  виделись  не  год  назад,  а  только  вчера.

     Капитан   Крылов   выглядел  уставшим  и  озабоченным.  И  было  от  чего  –  проблем,  свалившихся   в   связи  с  аварией  и  теперешним   ремонтом  судна,  хватало  через  край. Несмотря  на  это,  он   смог  уделить  мне  немного  времени,  и  именно  из  уст  капитана  я  узнал  обо  всем  случившемся.

     Поздним  вечером  24  июля 1976 года  супертанкер  «Бразилиан»  следовал  в  Малаккском  проливе  с  относительно  малой  скоростью  –  около  пяти  узлов.  Несколько  меньшее,  но   все-таки  достаточно  крупное  судно  –  филиппинский   танкер  «Диего»   обгонял  его  с  левого  борта  со  скоростью  14  узлов.  Примерно  с  такой  же  скоростью  навстречу  им  двигался  сухогруз  «Приволжск»,  вышедший  из  Сингапура  на  Туапсе.

     Суда  постепенно  сближались. Согласно  правилам «Приволжск»  в  сложившейся  ситуации   являлся  судном,  которому  уступали  дорогу,  и  капитан  Крылов   поначалу   не  проявлял  беспокойства.  Однако  на  мостике  филиппинского  танкера,  видимо,  считали  иначе   и   не  изменили  пересекающегося  курса.  Маневры   «Приволжска»   и   «Диего»,  предпринятые  в  последний  момент,  успеха  уже  не  имели:  нос  «филиппинца»  ударил  в   кормовую   часть   не   успевшего   уклониться   «Приволжска».  «Приволжск»  получил  значительные  повреждения  и потерял  ход, а  из  носовой  пробоины  «Диего»  стала  вытекать  в  пролив  нефть.

     Но  этим   все  не   закончилось.  Продвигаясь  по  инерции   вперед,  «Приволжск»  развернул  филиппинский  танкер,  поставив  его  поперек  пути  идущего  следом   «бразильца».  Через  несколько  минут  после  первого  столкновения  поврежденный  «Диего»  получил  в  правый  борт  удар  супертанкера  «Бразилиан».

     Ясная   тропическая   ночь  стала   тревожной   для   экипажей   трех  судов  и  особенно  для  филиппинцев  –  до  самого  утра  на  танкере  сохранялась  опасность  возникновения пожара.                                                             

     На  рассвете  «Приволжск»  отбуксировали  в  Сингапур,  где  его  выгрузили  и  поставили  в  док  судоремонтного  завода.

     –  Хорошо  еще,  –  сказал  Крылов,  –  что   обошлось   без   жертв.  Хотя…   Вам  Ерофеев  что-либо  рассказывал  о  себе?  Нет?  Знаете,  с  одной  стороны,  ему  здорово  повезло,  а  вот  с  другой…

     В  тот  злополучный  вечер  Геннадий  Ерофеев   допоздна  засиделся   за   письменным  столом.  Когда   стал  укладываться   спать,  последовал  сильнейший  удар  –  филиппинский  танкер  «рубанул»  по  той  части  борта,  где  находилась  его  каюта.  Через  распахнувшуюся  настежь  дверь Ерофеева  выбросило  в  коридор,  что  и  спасло  ему  жизнь.  А  от  мебели  в  каюте,  в  том  числе  и  от  кровати,  остались  одни  обломки…

     Радоваться   бы  человеку,  ан  нет.  В  Сингапуре,  уже   во  время  ремонта  он  неожиданно  овдовел.  Родственники  проживали  далеко,  и  малолетняя   дочь  осталась  в  Приморском  крае  одна,  на  временном  попечении  у  знакомых  людей. В  пароходство  улетела  радиограмма-просьба  о  предоставлении  ему  замены.  «Белокаменск»  оказался  самым  ближайшим  из  судов  к  Сингапуру.  На  нем  Ерофеев  ушел  домой,  а  я  занял  его  место  на  «Приволжске».

     Спустя  полтора  месяца  ремонт  был  закончен. «Приволжск»  прошел  успешно  ходовые  испытания,  и  ему  дали  «добро»  на  выход  в  рейс. И  уже  в  рейсе  в  один  из  вечеров  опять-таки   от  самого   Владимира   Андреевича  мне  стало  известно   о   другом  неприятном  эпизоде  из  его  капитанской  биографии.

     Это   случилось  в  1967  году   в  Китае,  во   время  так  называемой  культурной  революции,  когда  «революционные  массы»  –  хунвэйбины  –  устраивали  провокации  в  отношении  иностранцев,  в  том  числе  и  наших  моряков.

     Теплоход  «Уральск», который  возглавлял  Крылов, прибыл  на  рейд  китайского  порта   Дальний   днем  11  августа.  Вечером  судно   поставили  к  причалу.  Второй  помощник  капитана  находился  на  главной  палубе  у  трюмов  и  наблюдал  за  грузовыми  операциями.  К  нему  подошли  трое  китайцев  и  потребовали  повесить  на  грудь  значок  с  изображением  Мао  Цзэдуна. Тот  отказался  и,  повернувшись, ушел  в  надстройку. Хунвэйбины,  рьяно  искавшие  любой  предлог  для  конфликта,  начали  кричать,  что  советский  моряк  оскорбил  их   вождя.  Сразу  же  прекратились  грузовые  работы,  на  причале  стала   собираться  воинствующая  толпа…

     Чтобы   разрядить   обстановку,  на   палубу   вышел  Крылов.  Оголтелые   молодчики  словно  ждали  его.  Они   схватили  капитана  (небывалый  случай  в  истории   мирового  судоходства!)  и  увезли  на  машине  в  неизвестном  направлении…

     О  дальнейших  событиях  на  «Уральске»  рассказывают  скупые  записи  в  вахтенном  журнале.  С  копией  этих  записей  меня  ознакомил  Владимир  Андреевич.

     «12  августа  1967  года.

     08.45.  На  борту  –  сотни   хунвэйбинов.  Шумят,  бесчинствуют,  пытаются   взломать  задраенные  наглухо  металлические  двери.

     09.25.  На  рейд  порта  Дальний  прибыл  теплоход  «Сахалин».  По   коротковолновой  судовой  рации  установили  с  ним  связь.  Попросили  сообщить  во  Владивосток  о  происшедшем  (антенна  радиостанции  еще  вчера  оборвана  китайцами).

     11.30.  Хунвэйбины  не  унимаются:  бьют  иллюминаторы,  громят  палубные  механизмы…

     13.10.  Сообщение   с  теплохода  «Сахалин»:   «Обо  всем  доложили   в  Москву.  Держитесь!»

     15.15.  К   борту  судна  подъехала  грузовая   машина.  На  ней  привезли  измученного  Крылова.  Над  капитаном   всячески   издеваются,  демонстративно  избивают…  Помочь  капитану  нет  никакой  возможности…

     16.00.  От  экипажа требуют  немедленной  выдачи  второго  помощника  капитана…

     16.40.  Китайцы  притащили  автоген.  По  всей  видимости,  будут  резать  металлические  двери.

     17.05.  Крылова  опять  куда-то  увезли.

     17.37.  Хунвэйбины  вырезали  дверь  и  прорываются  во внутрь  судна.  Члены  экипажа  сдерживают  их  плечами  и  руками…

     17.41.  С  «Сахалина»:  «Москва  принимает  меры.  Держитесь  до  последнего!»

     17.58.  Китайцы  напирают,  но  ребята  стоят,  держатся  из  последних  сил…

     18.10.  С  палубы  на  ломаном  русском  доносятся  угрожающие  крики:  «Нас  много.  Все  равно  всех  вас  арестуем…»

     18.40.  Силы  слишком  неравные…  Хунвэйбины  проникают  во  внутренние  помещения  судна…»

     После  решительных  требований  правительства  СССР  13  августа  1967  года  блокада  с  теплохода  «Уральск»  была  снята.  Экипаж  освобожден,  а  капитан  Крылов  возвращен  на  судно.

     Из  порта  Дальний  теплоходы  «Уральск»  и  «Сахалин»  ушли  одновременно…

     –  Спрашиваете,  почему  я  так  откровенен  с  вами?  Сейчас  поясню,  –  Крылов  достал  табак  и  начал  набивать  им  трубку.

     Мы  сидели  в  его  каюте  и  пили  кофе. До  конца  рейса  оставалось  чуть  более  двух  суток, и  этот  вечер  был  еще  свободным  от  обычных  хлопот  перед  приходом  в  базовый  порт.

     –  Во-первых,  мы  учились  в  одной  мореходке,  только  в  разные  годы. Вы  из  Брянска,  а  я  родом  из  хутора  Михайловского,  что  на  Украине.  От  Брянска  он  недалеко,  рукой  подать.  Так  что  почти  земляки.  Это  во-вторых…

     Капитан  замолчал,  раскуривая  трубку.  Затем  продолжил:

     –  Правда, из  моих  близких  там  уже  никого  не  осталось. Приморье  теперь  мне  как  родина.  И  особенно  дорог  Владивосток.  Посмотрите  на  него  с  моря:  из-за  ступенчатой  застройки  на  склонах  сопок  он  схож  с  многопалубным  кораблем…  Без  корабля  я  не  капитан  и  даже   не  моряк.  Люблю  свою  профессию  и  море.  А  море,  как  известно,  любит  сильных.  Именно  поэтому  я  не  собираюсь  переходить  на  другую  работу…

     Эта  беседа  с  Владимиром  Андреевичем  была  последней.  В  дальнейшем  мы   работали  на  разных  судах,  и  наши  пути-дороги  больше  не  пересекались. Но  в  июле  1980  года   случайно  встретились   в   вестибюле  отдела   кадров  пароходства.  Поговорить,   к  сожалению,  не  удалось  –  оба  спешили. В  тот  день  (так  уж  совпало)  теплоход  «Приволжск»  во  главе  с  капитаном  Крыловым  уходил  в  очередной  рейс,  а  я,  вернувшись  из  длительного  плавания,  уезжал  в  родной  Брянск  к  семье,  которую  не  видел  более  года…

Л.  ТУЙМАНОВ,

ветеран  труда,  Почетный  член  РОСТО  (ДОСААФ), член  Союза  журналистов  России.

г.  Брянск.