Траур по Председателю Союза десантников России генерал-полковнику Владиславу Алексеевичу Ачалову

Траурные мероприятия в связи с безвременной кончиной  Председателя Союза десантников России генерал-полковника 

Владислава Алексеевича Ачалова

25 июля 2011 Москва 

С 10-12 прощание в Культурном Центре Российской Армии 

Суворовская площадь дом 2 

Захоронение в мемориальной зоне Троекуровского

кладбища в 13 00

Владиcлав Ачалов: Я до сих пор министр обороны России

4 октября – очередная годовщина расстрела в 1993 году здания Верховного Совета России, оборона которого была поручена экс-замминистра обороны СССР, генерал-полковнику Ачалову. В интервью «Фонтанке» председатель Союза десантников России Владислав Ачалов размышляет о том, могли ли победить сторонники парламента и, вспоминая эпизоды тех дней, даёт рецепт «усмирения» и оценку военной реформы.

- Когда Вы узнали о том, что Ельцин готовит разгон Верховного Совета?

- О том, что Ельцин ведёт работу по разгону Верховного Совета России, мы знали практически с самого её начала. В то время я работал руководителем аналитической группы председателя Верховного Совета Хасбулатова и, пользуясь своими обширными связями, собирал соответствующую информацию от военных и из регионов. В Белом доме я оказался 17-18 августа 1993 года, и сразу же на казарменном положении; даже военную форму, в которой я потом выходил к людям, мне привезли чуть позже. Обстановка тогда была напряжённая, все нервничали, но, когда Ельцин объявил указ 1400, всё встало на свои места, и люди даже почувствовали себя как-то немножко легче.

Начали действовать. Сразу же собрались руководители Верховного Совета, заместители Хасбулатова; и я среди них. Вскоре прибыли Руцкой, Зорькин - председатель Конституционного суда и Степанков, который был тогда генеральным прокурором России и который позже перебежал от нас к Ельцину. Хасбулатов назначил меня ответственным за оборону Белого дома, и в этом новом для меня качестве я пошёл проверять, сколько оружия имеется в здании.

Выяснилось, что сторонники Ельцина оказались людьми предусмотрительными: Филатов, первый заместитель Хасбулатова, заранее исподтишка вывез из здания Верховного Совета большую часть оружия. Осталась мелочь: 74 автомата и штук 6 снайперских винтовок. А нас тогда умудрились обвинить чуть ли не в использовании ракет "Стингер", хотя никаких ракет, конечно, не было, - у одного из солдат была фамилия Стингер, об этом пронюхали западные журналисты и - уж не знаю, специально или нет - пустили вот такую "утку". Тем не менее, мы организовали охрану Белого дома, вокруг которого, стоит напомнить, ежедневно находилось около 20 тысяч наших сторонников: люди приехали из разных регионов, жгли костры, поскольку было холодно, началась осень.

- Вы до сих пор считаете себя действующим министром обороны России?

- Ну я же до сих пор не снят с этой должности... Недавно даже написал письмо Медведеву с просьбой уволить меня из Вооружённых сил. Министром обороны России меня в те дни назначил - неожиданно для меня самого - исполняющий обязанности президента России Руцкой. Это назначение утвердил Верховный Совет России и съезд народных депутатов; против меня голосовала, по-моему, пара человек. Кстати, я считаю, что назначение именно меня министром обороны было логичным, поскольку ранее я занимал должность заместителя министра обороны СССР и был вполне подготовленным к этой работе человеком.

Министром безопасности Руцкой назначил Баранникова, а министром внутренних дел Дунаева. Руцкой предложил нам ехать в свои ведомства и занимать кабинеты. Могу сказать, что мне действительно подготовили кабинет в штабе Воздушно-десантных войск; десантники меня там ждали и были готовы по моему приказу выступить на стороне Верховного Совета. Однако, когда об этом стало известно, многие стали меня отговаривать: "Если ты уйдёшь из Белого дома, за тобой отсюда сразу уйдут все военные. А кто останется? Депутаты? Персонал, среди которого много женщин?". Пришлось остаться. Тем более, что в этот момент нас по-настоящему обложили: отключили свет, воду, канализацию... Началось самое настоящее истязание, продолжавшееся до начала штурма.

- Была ли у Вас информация о готовящемся штурме, и имело ли руководство Верховного Совета возможность тайно покинуть Белый дом до его начала?

- У меня работала разведка и мы, конечно, знали о том, что готовится штурм. Буквально за три часа до его начала ко мне пришли два полковника... Сейчас я уже могу назвать фамилию одного из них - это Поповских Павел Яковлевич - начальник разведки ВДВ; второй тоже мой бывший подчинённый. Говорят: "Товарищ командующий, давайте мы Вас отсюда заберём и спрячем. Вас никто не найдёт". Я: "Вы что?! Я - министр обороны и буду отсюда убегать?".

Да, в принципе, мы могли тайно покинуть Белый дом по подземным коллекторам, систему которых к тому времени хорошо изучили. Дело в том, что когда мы поняли, что у нас нет никаких выходов из Белого дома, мы стали интересоваться подземными сооружениями. Никаких планов или карт подземелий у нас не было, и мы привезли 4-5 спелеологов, ребят-студентов из соответствующего института, которые взялись разобраться с подземными коллекторами, созданными в своё время под Белым домом для технических нужд. В результате эти студенты обнаружили подземные выходы из здания Верховного Совета к дому Хаммера у Москвы-реки, к стадиону, в районе станции метро "Смоленская" и около станции метро "Киевская" — там, под мостом, была небольшая дверка, оттуда и выходили мои ребята; сегодня, когда мы проезжаем мимо этого места, то обязательно салютуем автомобильным сигналом.

Об этих подземных ходах не знали не только Ельцин и его окружение, но и долгое время не знал даже Хасбулатов. Три-четыре дня мы пользовались коллекторами в условиях секретности: в частности, помню, тащили по ним два рюкзака денег из города от наших друзей, чтобы выдать зарплату рабочему персоналу Белого дома. Потом об этих коллекторах узнали остальные депутаты. Первым узнал Бабурин, потом ко мне подошёл Дунаев с упрёками: "Владислав, как же так? Мы вместе работаем, а ты молчал!" Я отвечаю: "Там ходили мои разведчики..."

Кстати, изучать эти подземные ходы нам помогали и беспризорники, ведь там под землёй шла вторая жизнь. Огромное количество людей: бомжи, беспризорники, целые человеческие галереи... вонь, грязь! Целый город под городом. Страшная картина!

- Есть много версий о том, кто первым начал стрельбу. Что скажете по этому поводу? Каково реальное количество погибших в эти дни?

- Первые расстрелянные появились на моих глазах. Неожиданно вышли бронетранспортёры и начали огонь по безоружным людям, находящимся на площади перед Домом Советов. Возникли раненые и первые убитые среди гражданского населения, пришедшего поддержать Верховный Совет. Мы их всех сразу же стали заносить в 20-й подъезд, который вскоре оказался полностью забит жертвами этого расстрела. Среди них были погибшие, в теле которых мы насчитали по 17 пулевых отверстий, в том числе и из крупнокалиберного пулемёта! А у нас, как я уже говорил, кроме автоматического оружия ничего не было, да мы и не стреляли на поражение: команды вести ответный огонь я не отдавал. Зато со стороны Ельцина была беспощадная стрельба: подъезжает скорая помощь, и по ней тоже дают очереди, врач идёт, машет флагом с красным крестом, а по нему тоже лупят.

Кстати, когда я уже сидел в Лефортовской тюрьме, следователи использовали меня в качестве эксперта. На каждого убитого при штурме Белого дома в прокуратуре была заведена отдельная карточка. Следователь приносил мне эти карточки, где было подробно указано, куда у человека вошли пули и откуда вышли, отчего наступила смерть. И вот я, как специалист, одновременно являясь заключённым, давал своё заключение по каждому убитому.

Реальная цифра количества погибших около Белого дома до сих пор не озвучена. Насколько мне известно, в течение двух суток после нашего ареста в Белый дом никого не пускали. Этим вопросом в то время занимался Кобец (в 1993 году замминистра обороны РФ. – Л.С.). Важно понять, что среди убитых сторонников Верховного Совета было много иногородних, не объявлять погибшими которых было проще, чем убитых москвичей. Сколько развезли по больницам? Сколько там умерло от ран? Повторяю, эта цифра находится под большим секретом. Какие-то данные в главной военной прокуратуре наверняка есть, они этим занимались подробно.

Из книги Владислава Ачалова "Мера воздействия - расстрел": 

Первые выстрелы нацеливались как раз по окнам моего бывшего кабинета (к тому времени я уже перебрался на 2-й этаж). Данные о том, где находится мой кабинет, у них были, но наводчики ошиблись: нижние два этажа здания имеют общее остекление, кроме того, 6-й этаж прикрывается парапетами 5-го этажа (там площадка перед окнами), и таким образом один этаж не просчитали. Поэтому стреляли по 14-му этажу, то есть на один выше. Если бы я находился в кабинете, и они не ошиблись, нетрудно предсказать последствия - прицелы на Т-80 лазерные.

Это только говорят и пишут, что якобы стреляли болванками. Как танкист говорю, что стрельба велась штатными танковыми снарядами - кумулятивными и осколочно-фугасными. От кумулятивных снарядов начались пожары, так как кумулятивная струя огромной температуры пробивает не только броню, но и бетонную стену значительной толщины".

- Был ли шанс победить у Верховного Совета?

- Был. Честно говоря, мы ждали, что военные нас поддержат и подойдут к нам на подмогу. Я делал соответствующий призыв. Если бы подошёл хотя бы один полк, Ельцин бы тут же сбежал в американское посольство. Армия сказала бы своё слово: "Быть по сему!" и так и было бы. Когда к нам начал прорываться народ, милиция разбегалась или переходила к нам сотнями, нам надо было сесть и всё спокойно решить: кому куда ехать и кому чем заниматься. Мне, к примеру, надо было поднимать ВДВ, правда, к этому моменту всех моих сподвижников уже "вычистили": кого-то отправили в командировки, кого-то напоили... Хотя, всё-таки, если бы я там оказался... Меня же от солдата до генерала все там знали! А если бы к этому делу ещё бы и дивизия подключилась... Но все войска, лояльные Верховному Совету, были на картошке, на моркови, на свекле. У всех офицеров в академии отобрали личное оружие. Так что Кремль можно было легко взять, вернее, его и брать-то не надо было - они бы сами оттуда разбежались.

Но нас сгубила неплановость всех наших действий и охватившая многих эйфория. Когда к нам пришёл народ, какие могли быть штурмы? В толпу же сразу затесались провокаторы. А предателей и провокаторов среди нас хватало, я проверял. Идёт, скажем, заседание у Хасбулатова, я нарочно запускаю дезинформацию: "Руслан Имранович, я только что распорядился выдать всем подчинённым ручные гранаты". А откуда у нас ручные гранаты-то? Их, разумеется, не было. Зато через два часа всем стало известно, что в Белом доме выдают гранаты. То есть предатели были даже в нашем ближайшем окружении. Я был против этого похода на захват Останкино, считаю его обычной провокацией.

Кстати, по версии писателя Бунича, выдвинутой в книге «Меч президента», в случае победы Белого дома я якобы намеревался через Верховный Совет ввести в стране чрезвычайное положение, получить диктаторские полномочия, а дальше «как ему казалось, все уже было бы делом техники. Все, вплоть до воссоздания Варшавского пакта и Берлинской стены». Бунич ненормальный человек, у которого не всё в порядке с мозгами. Это такой бред! Как бы мы ни хотели воссоздать Варшавский пакт, сделать это в то время было уже невозможно. Это абсурд! Берлинскую стену построить заново тоже было невозможно. Это была бы война.

Из книги Владислава Ачалова "Мера воздействия - расстрел": 

Предательство министра обороны (имеется в виду П.С.Грачёв. - Л.С.) дорого обошлось России. Именно его решение: окончательно стать на сторону Ельцина - изменило баланс сил. До этого момента большинство командиров стояли на позициях невмешательства. В этом Верховный Совет заверяли начальник Генштаба и командующий войсками МВО, на стороне Дома Советов в принципе оставались ВДВ, туда-сюда бегал Кобец, колебался командир 21-й (Софринской) бригады оперативного назначения полковник Васильев и многие другие. На всё время штурма парламента куда-то запропастился генерал-майор Шкирко, официально направленный в Минобороны для налаживания взаимодействия. Неохотно потом вспоминали своё участие в расстреле генерал-полковники Кондратьев и Кузнецов.

Был и другой вариант выхода из кризиса, а именно: не идти сторонникам парламента маршем на Останкино, а стать многотысячным "майданом" вокруг Дома Советов и ждать, когда Ельцин со своим двором побежит из Кремля, как это случилось в российской истории с поляками и наполеоновской армией. К сожалению, украинский пример опоздал, а поспешные решения, принятые в обстановке всеобщей эйфории, имели своим результатом катастрофу.

- Как Вас арестовали? И как к Вам относились в тюрьме?

- Руцкой с Хасбулатовым приняли решение сдаваться, а команду сдавать оружие, конечно, отдавал я. Пришли хорошо, по-доброму настроенные "альфовцы", сложили наши автоматы в вестибюле, отошли в сторону: "На выход!". Когда мы направились к выходу, я отметил, что за мной пристально наблюдают. Рядом со мной оказался Баркашов. Я ему говорю: «Александр Петрович, уходи отсюда!». «Я буду с вами!». «Уходи!» Он порвал документы, бросил их в шахту лифта и отошёл. Нас вывели в 8-ой подъезд. Подходит капитан первого ранга Захаров: «Вы задержаны!». Через выбитое окно меня, Баранникова, Дунаева, Полозкова вывели к БМП. Сажают туда и везут к метро "Краснопресненская". Кругом оцепление, народ. В центре площади БМП останавливается и... экипаж выходит. Мы одни.

37-миллиметровая автоматическая пушка осталась заряженной, даже лента в неё вставлена. Я это дело умею и знаю, поэтому первая-то мысль была понятно какая. А потом вдруг смотрю: рядом со мной "зайчик" от лазерного прицела гуляет. Гляжу на крышу, а там снайпер. Я даю команду: "Из машины!" Но люк оказывается закрытым. Получается, расчёт наших пленителей был на то, что когда машина останется свободной, мы сядем за рычаги и попытаемся удрать. Вот тут-то нас и должны были хлопнуть. Ни для кого уже не секрет, что Ельцин поставил задачу физически уничтожить верхушку Верховного Совета: Хасбулатова, Руцкого, Баранникова, Дунаева, Ачалова, Полозкова, Бабурина. И даже когда я после ареста находился в Лефортово, честно говоря, всё ждал, когда за мной придут и поведут на расстрел. И в первую ночь за мной, кстати, действительно пришли, подняли в грубой форме, и повели... Но когда я увидел, что меня ведут наверх, а не в подвал, то сразу понял, что разбудили меня с другими целями.

Отношение ко мне в тюрьме было человеческое. В первый же день я увидел знакомого следователя, с которым когда-то работал в Ингушетии. Он был растерян. "Вы меня узнали?" - спрашивает. Я знал, что там всё прослушивается, поэтому отвечал неопределённо: "Вроде где-то видел...". "Я вас должен допросить". Я отвечаю: "Никаких показаний я вам давать не буду! Объявляю голодовку!". Он очень этому обрадовался, попросил письменно оформить мой отказ. Мне разрешили три раза в неделю бриться, пользоваться кипятильником, на час больше гулять... Чтобы не сойти с ума я интенсивно занимался спортом: прыгал, отжимался, в крохотном прогулочном дворике бегал "восьмёркой". Хотя в принципе порядки, конечно, там были строгие. Однажды в лифте почувствовал запах папирос "Герцеговина флор", говорю: "Хасбулатов рядом", меня тут же перестали там водить. Потом Руцкой что-то мне крикнул, его тоже подальше убрали.

- В качестве командующего ВДВ Вы занимались на Кавказе локализацией межэтнических конфликтов ещё во времена СССР, поэтому лучше других можете сказать: по прошествии более чем полугода с момента создания Северо-Кавказского административного округа во главе с Хлопониным, имеющим огромные полномочия, выправилась ли ситуация в том регионе или там стало намного хуже? Как бы Вы, исходя из своего опыта, предложили бы "усмирить" Кавказ?

- Да, Хлопонин хороший бизнесмен, хороший менеджер, но за всё время после его назначения и создания Северо-Кавказского административного округа ничего ведь не сделано, только хуже стало. Каждый день на Северном Кавказе что-то происходит. И самое страшное, что это будет продолжаться. И расшатывается там ситуация для того, чтобы сорвать Олимпийские игры в Сочи. Поэтому необходимо срочно ввести чрезвычайное положение в этом регионе, поставить везде армейские гарнизоны. Чего далеко ходить за примерами, откройте учебник истории и посмотрите, что делал генерал Ермолов. А у нас, вместо этого, дают звание героя России и звание генерал-лейтенанта милиции Кадырову... Что, от этого что-то изменилось? Только воровать стали больше.

Кстати, деньгами Кавказ не усмиришь. Кавказ можно усмирить только наведением жёсткого порядка. Я не говорю, что всё надо выжигать огнём и калёным железом. Но посмотрите... у нас такие службы, такой аппарат МВД и ФСБ. Всё можно было бы сделать и руками военных, как в наше время, если бы не реформы нынешнего министра. В 1991 году я развернул на Кавказе две бригады Главного разведывательного управления со штатной численностью 22 тысячи человек, которые только что вышли из Афганистана. В результате я знал о Кавказе всё. Когда я повесил подробнейшую карту того региона министру, Язов удивился: "А где ты узнал все эти подробности?". "Разведывательные источники". Язов карту под мышку и к Горбачёву. Но тот только репу чесал. Поэтому я уверен, что источником всех национальных конфликтов было бездействие политбюро, всего руководства страной.

На Северном Кавказе всю полноту власти надо отдать в руки одного человека. Чтобы ФСБ, МВД и армия не вели свои разрозненные операции, а действовали согласованно. Именно отсутствие общей координации спецслужб и армии сегодня стало камнем преткновения на пути всех наших попыток навести на Кавказе порядок. Я был в Будённовске, когда Басаев взял заложников, и видел сразу трёх министров-силовиков, пытающихся одновременно наводить порядок. Тогда я рассказал свой план действий министру национальностей Егорову, но добавил: "Останусь с одним условием: вы даёте мне всю полноту власти для проведения операции, тогда я наведу вам здесь порядок. Мне никто не должен мешать!". Егоров звонит Черномырдину, тот: "Да что ты, Ачалов такая одиозная личность!"

...(прерывается на телефонный звонок) ... вот, как раз звонил Шаманов, командующий Воздушно-десантными войсками; сегодняшние командующие, командиры дивизий - это все те, кто когда-то служил у меня лейтенантами, капитанами, майорами...

- Каково Ваше мнение о реформе российской армии?

- Какой-то хаос и неразбериха, а не реформа. То соединят ПВО с Росавиацией, то соединят ПВО с космическими войсками, то из двух округов сделают один, то из одного округа сделают два. Вот и всё реформирование. Больше ничего существенного ведь нет. Пишут о новых формах ведения боевых действий. Где эти формы? Когда я был командующим ВДВ, то проводил батальонные учения, на которых десантировал десять объектов, а сейчас на полковых учениях бросят десант на 6-10 объектов и считают это большим достижением. А куда денешься, если не хватает транспортных самолётов? 

Кое-какие войска, способные воздействовать на противника, у нас ещё, конечно, остались, но это же мизер. Когда я командовал ВДВ, у меня в подчинении было 150 тысяч человек! Причём все они - от свинаря до командующего ВДВ - прыгали с парашютами. Сейчас десантников осталось только 33 тысячи. Есть разница? И это на такую огромную страну! Более того, сейчас десантные войска хотят передать региональному командованию. Чтобы десантники несли у них придворную службу: открывали двери, показывали приёмы, а не занимались делом.

- Но ведь принимаются, Владислав Алексеевич, новые военные доктрины…

-… в которых не учитываются особенности нашего геополитического положения. Никто не занимается анализом географических амбиций наших соседей, не берёт их в расчёт. А между тем, даже наши бывшие республики Грузия, страны Прибалтики активно претендуют на части России. Румыны. Китай, само собой, которому Шеварднадзе давно отдал всю прибрежную зону. Поэтому военные доктрины, которые сегодня принимаются - сплошное дилетантство, которое пошло ещё со времён Горбачёва. Если в армии остались профессионалы, имейте самолюбие доказывать и отстаивать свою точку зрения. Где ваша профессиональная солидарность? Вспомните, когда Ельцин выгнал генерала Родионова, министра обороны, из своего кабинета, ведь ни один член коллегии, ни начальник Генштаба, ни первый заместитель министра не встали и не вышли за своим министром. В русской армии, у русских офицеров так принято не было.

Ущерб, который был нанесён российской армии в 1990-е годы, не исправишь ни за одну пятилетку реформ, ни за две. И это сказывается везде в армии. Мы в своё время с Поповских писали специальную записку о ситуации в Южной Осетии, никто на неё не отреагировал, а ровно через год там случилось всё именно так, как мы и предполагали. Военными советниками Россия посылала в Осетию алкоголиков, больных белой горячкой; это и были наши специалисты. У осетин армия была добровольная, её даже одеть было не во что - а это всего-то 3 тысячи человек, бригада. Нет, денег жалко. Зато у Саакашвили и форма, и вся техника были новые.

- Правда ли, что Вы были самым молодым генералом СССР?

- Правда. Я получил генерал-майора в 34 года. По этому поводу даже была статья в "Известиях" "Генерал - сын солдата". Я всегда был самым молодым: самым молодым командармом, самым молодым замминистра, в 45 лет выгнали из армии на пенсию, тоже в известном смысле самым молодым. Правда, потом-то они меня пригласили: "Предлагаем вам должность замминистра внутренних дел". Но я этим людям от Ельцина ответил: "Шинель боевого генерала на милицейскую шинель не меняю". Если бы я согласился, что бы обо мне тогда десантники сказали?

- Правда ли, что маршал Язов просил у Вас прощения?

- Да, сказал: "Извини меня, старого дурака, за то, что втянул тебя в эти дела". Он имел в виду 1991 год, ГКЧП. Я говорю: "Не за то извиняетесь, Дмитрий Тимофеевич... Вам бы надо было сесть тогда в кресло, откатиться в угол, а перед тем, как заснуть, сказать: "Товарищ Ачалов, действуйте!" У меня же было 7 воздушно-десантных дивизий в тот момент! Но... не сказал.

Беседовал Лев Сирин, Москва, "Фонтанка.ру"