Почему в Польше до сих пор ждут нашествия Красной армии

Польский генерал Вальдемар Скшипчак на минувшей неделе в интервью Wirtualna Polska заявил, что Запад рассматривает польскую территорию как место главной и решающей битвы в возможном военном конфликте с Россией и готов в случае войны использовать все доступные средства, включая ядерный удар

По утверждению генерала, Америка готова была в свое время использовать ядерное оружие, чтобы «остановить Красную армию на территории Польши».

Подобные планы, сказал генерал, существуют и сегодня. Он также упрекнул НАТО в медлительности при принятии решений. Скшипчак полагает, что из-за этого Россия в случае воображаемого нападения сможет легко занять Прибалтику. А еще Вальдемар Скшипчак полагает, что военно-политическийзападный альянс теряет былую силу, о чем свидетельствует «аннексия» Крыма и ситуация в Донбассе.

Почти все традиционные польские мифы прямо или косвенно присутствуют в откровениях генерала. В казалось бы сухом, хотя и алармистском интервью выразилась глубочайшая и романтическая вера поляков в то, что польский народ является «сердцем Европы», как назвал его Дональд Трамп в 2017 году, выступая в Варшаве, а сакральное местоположение их страны — это центр мира, в котором произойдет завершающая схватка между силами добра и зла. И то, что Польшу может накрыть ядерный Армагеддон, тоже свидетельствует о значении ее местоположения во вселенной. Высочайшая ответственность за судьбы человечества как бы предполагает и высочайшую цену.

То, что Россия — грабитель и враг, мечтающий проглотить все, что находится рядом и не рядом, для поляка столь же естественная мысль, как для русского человека интуитивное ощущение, что никакой Польши нам и даром не надо. И все разговоры о ядерном ударе воспринимаются нами как вздор и нелепица. С какого перепугу Красная армия пойдет в Прибалтику или Польшу? Что она там забыла?!

Что же касается Крыма, то здесь счет ведется по-другому. Жители полуострова проголосовали за возвращение на историческую родину, и их выбор по всем европейским правилам необходимо уважать. В этом ведь и состоит суть демократического общественного устройства. А принцип территориальной целостности, нарушение которого нам ставят в вину, если он вступает в противоречие с лелеемыми вроде бы в Европе правами человека, теряет свое значение ввиду его второстепенности. Государство, нация, этнос — все эти общности на весах основополагающего европейского документа — Декларации прав человека — весят меньше, чем отдельная личность. Абсолютизация национального, этнического или территориального порождает тоталитарные идеологии, вроде той, которая была осуждена Нюрнбергским трибуналом.

Но вернемся к генералу. Есть что-то глубоко неорганичное и искусственное в сочетании традиционных свойств национального польского характера. С одной стороны, вера в собственную исключительность, с другой — представление о том, что все соседи на протяжении веков норовили Польшу растерзать, оттяпав у нее кусок территории, и в большинстве случаев им это, как считают поляки, удавалось, ну и, наконец, знаменитый польский гонор. Под этим словом многие имеют в виду невероятную наглость польских претензий к окружающему миру. Почему я говорю об искусственности?

Польские ученые, пытаясь объяснить причины катастрофического упадка Польши в семнадцатом веке, выдвинули теорию, согласно которой национальная трагедия произошла из-за того, что страна развивалась с колоссальным историческим опережением, а соседние народы пребывали в варварском состоянии, и оттого не могли оценить поразительного благородства поляков, не считавших необходимым действовать так же жестоко и немилосердно, как тот или иной агрессор. Прежде всего Россия.

Вот здесь и кроется самое глубокое противоречие. Польская самобытность должна иметь пропорциональную меру самодостаточности. Все народы проходили сложный и мучительный путь войны с соседями, в том числе и гораздо более малочисленные. И к истории большинство из считающих себя сложившимися и самостоятельными относятся как к летописи, преданию о былых свершениях и неудачах, которые мало связаны с сегодняшним днем. Но для поляков, прибалтов и украинцев исторические персонажи живы и предельно актуальны. В их поступках они пытаются найти причины сегодняшних проблем и неудач. История становится способом оправдать сегодняшнюю недееспособность. Страдающие комплексом жертвы не желают признавать своей ответственности за то, что они считают неудачами. Но если вам могли поломать судьбу злые и агрессивные соседи, значит, мера самодостаточности невысока. Значит, говорить о какой-то вашей самостоятельной роли в истории и современности у вас нет ни малейших оснований. А уж тем более считать себя местом последнего сражения Бога и Дьявола.

Инфантилизм националистов-романтиков сужает их поле зрения, не давая понять, что «взрослые» народы считают, что их история и судьба — это производная от их воли и понимания собственного предназначения. Или, если точнее, замысла Божьего о себе. И никакой враждебный внешний фактор не в состоянии смять несгибаемую силу народного духа. Я не буду углубляться в суть польских претензий к России. Не в них дело. Дело в том, что невозможно считать себя народом, опережающим в развитии время, и одновременно сетовать на то, что скверные соседи все поломали, исковеркали и лишили будущего. Надо определяться: либо вы сами упорно строили себя, преодолевая сопротивление, либо ваше существование было обусловлено исключительно внешними факторами. По-другому никак.