Когда генералы отдают воинское приветствие рядовому

Всех поименно, увы, уже не вспомнишь. Время безжалостно стирает имена улетевших со стаей белых журавлей. Люди жили неприметно - как положено, воспитывали своих детей, строили планы на будущее, а когда пришла лихая пора, естественно, словно ничего в этом нет особенного, совершали подвиги и уходили в вечность, не оставив потомкам даже таблички с фамилией на кладбищенском участке. Потому что у них просто нет могил.

Война, оборвав их жизни, увела тех, кто сражался рядом, в другие края, и далеко не всегда кто-то может указать место, где именно погибли рядовые Иванов, Петров или Сидоров.

Но иногда они возвращаются. И тогда генералы, вытянувшись по стойке смирно, отдают честь тому, кто не пожалел себя, чтобы мы могли сегодня жить, растить детей и строить планы на будущее…

Эта история, получившая международный статус, считается сегодня из ряда вон выходящей. Граждане трех государств, никогда прежде ничего не слышавшие друг о друге, на протяжении полугода работали, чтобы упокоить одного бойца. Что их объединило? Может быть, память о том, как совсем недавно мы жили в необъятной, общей для всех стране. Никому даже в голову не приходило, что она когда-нибудь окажется по живому разорвана на куски и люди, еще вчера считавшие друг друга братьями, отвернутся друг от друга.

Вот и родившийся в казахстанской глубинке простой русский парень Николай Сорокин, призванный в армию в июле 1941-го, был уверен: стоя на подступах к задыхавшемуся в блокаде Ленинграду, он защищает свою землю, свое Отечество. И потом, освобождая Нарву, ни секунды не сомневался: кто, если не он, должен освободить занятые злобным врагом эстонские хутора, городки и деревушки.

В единственном пришедшем с фронта в декабре 1941 года письме всего несколько слов: «Стоим под Ленинградом, небольшая передышка. Завтра в бой. Антонина, береги детей!»

Почему в этот день он написал впервые за полгода, теперь уже не узнаешь. Да и надо ли забираться в чужие семейные дела, когда и без того ясно: Антонина ждала. Даже после того, как пришло извещение о том, что муж без вести пропал в боях под Ленинградом. Ждала и искала. Писала в разные военные инстанции. Не теряла надежды, получая отовсюду один и тот же ответ: «Рядовой Николай Федорович Сорокин в бою за село Лисино-Корпус Ленинградской области открыл артиллерийский огонь по пехоте и обозам противника. Во время ведения огня его орудие разбило 6 танков противника и 1 наблюдательный пункт. Также им подавлено орудие противника, стоящее на прямой наводке, чем было обеспечено успешное продвижение пехоты». И в заключение - все те же страшные слова: «пропал в ходе боев без вести»…

О судьбе солдата так бы, наверное, никто ничего и не узнал. Обычная, в принципе, история, из категории тех, что могут рассказать едва ли не в каждой экс-советской семье. Но вмешался случай, развернувший ее дальнейший ход на 180 градусов.

Прошлой осенью, выезжая со своим металлодетектором  под Нарву, эстонский поисковик Юрий Коршоников особенно ни на что не надеялся. Что в земле по сей день лежат тысячи незахороненных павших воинов, всем хорошо известно. Вот только искать останки с каждым годом становится все труднее. Причина проста: в Эстонии вырубают леса и техника перелопачивает землю так, что найти останки становится практически нереально. Но в этот день ему повезло. Причем повезло редкостно. При обнаруженном бойце находилась его награда, на которой был ясно виден номер.

 Вернувшись домой, Юрий позвонил знакомому - представителю по международным делам Таллинского общества участников Второй мировой войны, руководителю военно-исторического клуба Front Line Андрею Лазурину, руководитель представительства Международного союза «Наследники Победы» в Эстонии.

 Тот сразу же запросил Центральный архив Министерства обороны России. Месяц спустя получил ответ: «Медаль “За отвагу” была вручена 1 февраля 1944 года уроженцу города Семипалатинск Казахской ССР, рядовому 781-го стрелкового полка 124-й стрелковой дивизии Николаю Сорокину».

То, что одним неизвестным солдатом стало меньше, принесло немало радости. Но Лазурин по опыту знал: чтобы упокоить солдата, придется здорово напрячься. А потому обратился за помощью к коллеге - председателю клуба Osting Игорю Седунову.

Началась совместная работа двух организаций.

Сколько было сделано телефонных звонков и какое количество написано писем и запросов - сказать трудно. Со счету сбились в конце второго десятка. Ответы, полученные из архивов, госструктур, диппредставительств и общественных организаций, собирали в особую папку. Так по крохам восстанавливалась судьба героя. Особое место в папке «Н.Ф. Сорокин» занимала переписка с дочерьми солдата. Две уже совсем немолодые женщины, узнав, что нашелся их отец, которого они вопреки времени ждали 75 лет, тут же откликнулись: «Если можно как-то перевезти останки в Казахстан, помогите! Мы возьмем кредит в банке и все оплатим!»

Кредит не понадобился. К делу подключился председатель РОО «Контртеррористический комитет» Аманжол Уразбаев, и часть расходов взяла на себя казахская сторона. Недостающую сумму добавил петербургский меценат Грачья Погосян. И история вступила в завершающую фазу…

Отдавшего жизнь за Эстонию русского казаха провожали в Кохтла-Ярве. Приехавшие на церемонию казахские и российские дипломаты один за другим давали интервью телевизионщикам, рассказывали, как важно не забывать своих корней. Когда консул Республики Казахстан Асет Уалиев начал опечатывать маленький, обитый красным шелком гроб, один из живущих в Эстонии ветеранов - полковой разведчик Иван Захарович Рассолов тихо, не для камер, сказал: «Все верно… Война не закончена, пока не похоронен последний погибший солдат»…

Знающие, насколько трудно вести в Прибалтике поисковые работы, парни из «Остинга» и «Фронт Лайна» переглянулись. Но промолчали. Какой смысл говорить о трудностях, которые хоть и с большим скрипом, но все же удается преодолевать. А значит, надежда на то, что появится еще много установленных имен, есть. Значит, надо не болтать, а работать…

В тот же вечер Николая Сорокина отпевали в петербургском Храме иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», а наутро гроб доставили в Музей обороны и блокады Ленинграда. И вновь - торжественные речи официальных лиц, почетный караул, выбирающие выигрышный ракурс фотокорреспонденты и телевизионщики.

Поисковики снова не лезли выступать с торжественными речами - все равно не выразишь словами то, что чувствуешь, когда уверен: еще немного - и ставший частичкой твоей судьбы солдат упокоится с миром в родной земле…

Затем - замена изготовленного поисковиками деревянного гроба на цинковый и перелет в Астану, где собравшаяся рано утром в аэропорту огромная толпа почтила память героя минутой молчания. Дипломаты, генералы, члены РОО «Контртеррористический комитет», заместители министра обороны, депутаты парламента, «Бессмертный полк» Астаны, ветераны, поисковики, съехавшиеся со всего города люди с детьми - провожали возвращающегося с войны домой простого солдата…  

День спустя останки Николая Федоровича Сорокина были со всеми воинскими почестями преданы родной земле.

У казахов есть поговорка: «Родина человека там, где ему перерезали пуповину». И с  этим не поспоришь. А значит, это правильно, что долгий путь с войны рядового 781-го стрелкового полка 124-й стрелковой дивизии закончился на кладбище города Семей, называвшегося при его жизни Семипалатинском…

Материал предоставлен Андреем Лазуриным – руководителем представительства Международного Союза «Наследники Победы» в Эстонии.